Страницы истории и культуры
С предметом «литература» почти у всех нас, закончивших когда-то школу, связываются имена Пушкина, Толстого Л.Н., Достоевского и других известных писателей 19-20 веков. Это закономерно, потому что литература именно этого периода изучается в школе, именно в этот период она достигла своего расцвета. Но литература была и до 19 века, и эта богатейшая культура остается в стороне. Хотелось бы вкратце сказать о той литературе, той почве, из которой выросла наша классика: может быть, кого-то это сподвигнет обратиться к этой мало освещенной грани нашей культуры.
Скажем немного о литературе 17 века - переходной от собственно религиозной к литературе светской, о самых знаменательных её произведениях. Литературе противоречивой, новаторской, но сохраняющей религиозный характер.
Два знаменательных произведения 17 века «Повесть о Горе-Злочастии» и «Повесть о Савве Грудцыне» полностью продолжают средневековую традицию русской литературы, отличающуюся тем, что в центр мироздания ставится не мир, а Бог, не окружающая природа, а невидимый Творец её. Бес-искуситель в виде «ангела света» («Повесть о Горе-Злочастии») или некоего отрока («Повесть о Савве Грудцыне») через прельщение земными благами мечтает ввергнуть в «наготу-босоту» человека и только предстательство Пресвятой Богородицы, святителя Петра, митрополита Московского, и монастырь спасают человека.
В основном же русская литература меняет свой характер. В 17 веке с территории присоединившейся в середине века Украины, а так же, частично, из Белой Руси к нам хлынул поток западноевропейской литературы: переводной, как правило, из Польши - тогдашних задворок Западной Европы. Появляется светская литература, что было невозможно в средние века. Но на Руси её ожидает не слепое копирование и дословный перевод: сознание книжника того времени преобразует текст в соответствие с древней православной традицией (отсюда и сохранение анонимности авторства). И хотя, с одной стороны, происходит обмирщение искусства, с другой – появляются тенденции, несомненно, украшающие литературу.
«Повесть об Ульянии Осоргиной» написана сыном святой Иулиании Лазаревской (по месту её подвижничества). Даже в названии уже проявляется конкретность: женщина названа по фамилии. По сути, написана повесть в житийном стиле – как житие «обыкновенной» женщины. Она полна бытовых подробностей, знакомых и родных читателю, при этом именно в них проявляются христианские качества человека – терпение, смирение, трудолюбие, незлобие, аскетизм, прилежность к молитве. И это роднит читателя со святым человеком, показывает путь к святости на примере реально ощутимом!
Совершенно невозможное для прежних веков смешение автобиографической и житийной литературы мы видим в таком несомненном шедевре письменного творчества как «Житие протопопа Аввакума», написанное им самим. Протопоп Аввакум повествует о себе как о герое-борце, подменяя внутреннюю борьбу с грехом борьбой с его гонителями.
«Житие» написано великолепным слогом, с замечательной художественной силой, делающей его шедевром не только русской, но и мировой литературы.
Протопоп отражает в своем произведении трагедию человека 17 века, который «возлюбиша толстоту плотскую и опровергоша долу горняя». Он видит охлаждение веры в людях, засилие греха. Но мог бы православный подвижник написать собственное житие? С этим «житием» можно сравнить разве что впоследствии писанные мемуары революционеров о своей борьбе за «счастье» народное. Невольно приходит вывод, не является ли, действительно, гордость одной из главных причин трагического раскола в Русской Православной Церкви? Но «Житие» протопопа Аввакума стоит прочитать не только ради яркого образного языка, но и затем, чтобы увидеть и понять позицию раскольнической стороны, понять глубину трагедии и причины раскола.
Начавшееся в 17 веке обмирщение (секуляризация) общества привела к тому, что стали появляться и сатирические произведения, где высмеивались имевшиеся пороки в монастырской среде и духовном сословии («Калязинская челобитная», «Повести о Карпе Сутулове и премудрой жене его») или в нарочито потешном виде показывавшие некоторые истины и глубины милосердия Божия, вроде «Слова о бражнике, како вниде в рай».
https://www.youtube.com/watch?v=cOBUSFlHY0U
В это время появляются собственно стихотворные произведения светской литературы, по тематике всё же неразрывно связанные с верой. Они уже не воспринимаются собственно как голос Церкви, но для обмирщающегося сознания современников доводят христианские истины. Начинатель этого рода творчества монах Симеон Полоцкий: поэт, богослов, переводчик, общественный деятель той эпохи.
Сегодня эта поэзия выглядит очень громоздкой: в ней много церковно-славянских слов и оборотов речи, но когда-то именно она привлекла внимание Алексея Михайловича своей новизной и глубиной, и сделала автора воспитателем детей царя Алексея Михайловича от Марии Милославской Иоанна, Софьи и Феодора.
Кремень, аще железом ударен бывает,
светлыя огна искры из себе пущает.
Христиан гонения всегда егда припирают,
огнь любве ко Господу тогда проявляют:
ибо вся скорби терпят, богатства вергают
и главы си радостно под мечы ставляют.
Воляще от телес си разлучени быти,
нежеле неверствием от Бога отити.
(«Гонения»)
Среди созданного Симеоном Полоцким выделяются его нравоучительные вирши, объединённые в сборнике "Вертоград многоцветный", а также стихотворное переложение Псалтири: по сути, именно Симеон стал основоположником традиции поэтического переложения текстов Священного Писания в новой русской литературе.
Литература 17 века обращается к созданному Богом миру и продолжает видеть небесный мир, но видит его где-то рядом – в земных вещах. В определенной степени это падение с небесной высоты средневекового православного миросозерцания, но Бог совершенно не оставляет мир и видится авторами 17 века в Божием создании. Увы, дальнейшее движение литературы пошло по пути дальнейшей секуляризации. Тем ценнее увидеть мир русского человека ещё взыскующего горнего, но обратившего пристальное внимание и на дольнее.
- Подробности
- Автор: Сергей Никифоров
- Категория: Страницы истории и культуры
- Просмотров: 5049