Страницы истории и культуры

• Златоуст

Молитвенные практики сельского населения Южного Урала (вторая половина XIX – начало XX века)

Изучение молитвенного опыта сельского населения имеет ряд трудностей, связанных, прежде всего, с источниковой основой исследования. Следуя заповеди Христа, благочестивые люди не афишировали своих молитвенных трудов. Кроме того, молитва среди православного населения империи, приписанного к приходам, официально обязанного раз в год исповедоваться и причащаться, не была исключительным явлением. Поэтому этнографы не часто упоминали о ней.

Практика христианского благочестия подразумевает молитвы как общие, церковные, так и домашние. Следуя слову Священного Писания «непрестанно молитесь…» (1Фес. 5,17), многие благочестивые селяне освящали свою повседневную жизнь молитвой: в начале дня и отходя ко сну, перед едой и после нее, перед началом и по окончании всякого дела.

Каждый день крестьян начинался с молитвы. Встав утром, умывшись, приведя в порядок свой внешний вид, в красном углу перед иконами они творили молитву.

«От сна пробудись

И горько заплачешь,

Богу помолись…» - гласил духовный стих, известный среди крестьян Челябинского и Троицкого уездов. Неграмотность и насыщенность жизни хозяйственными делами не позволяли крестьянину вычитывать длинное молитвенное правило. Обращаясь к таким людям, известный в то время священник Иоанн Сергиев (ныне прославленный в лике святых праведный Иоанн Кронштадтский) советовал: «При молитве держись того правила, что лучше сказать пять слов от сердца, чем тьмы слов языком… Не могущим вмещать продолжительной молитвы, лучше творить молитвы краткие, но с горячей душой».

Молитвенные обращения зависели и от времени года, и от заведенного в семье обычая. В некоторых семьях утреннюю молитву совершали каждый из членов семьи в отдельности. Зимой молитвы были продолжительнее, летом в разгар страды ограничивались непродолжительным обращением. Вставая на молитву, крестьяне зажигали перед иконами лампады и свечи. По замечанию К.В. Цеханской, для православного христианина зажженная перед иконой свеча – символ любви к Богу, знак веры и надежды на благодатную помощь Господа, всегда получаемую теми, кто с верой и молитвой обращается к Нему. Некоторые священники описывали проявления особого усердия в молитвенном делании. Так, например, священник И. Райский писал, что некоторые из его прихожан клали в красном углу большой камень, на котором молились, стоя на коленях.

По замечанию писателя Г.И. Успенского, любое дело, начинаемое крестьянами, сопровождалось крестным знамением и испрашиванием Божьего благословения на работу словами «Господи, благослови!» с «обычным облегчающим грудь придыханием».
Народная культура русских, вне зависимости от места их проживания на огромных пространствах Российской империи, была неотделима от Православия. Различные жанры народного творчества служили средством передачи смысла религиозных истин. Так, к примеру, о необходимости освящения молитвой повседневных дел существовала притча «Дьявол – под силой молитвы», записанная этнографами XIX века на Среднем Урале. «Баба как-та заводила опару и не говорила «Господи, благослови». Потанька-дьявол узнал это. Вот однажды баба завела опару, не благословясь. Он пришол, да и сел в опару иё. Она стала цедить опару, да и задумала заградить иё крестом с молитвой: «Господи, благослови!». Процедила иё потом и выжимки снесла и вывалила на улицу, а с имя и Потаньку. Лежит Потанька в выжимках, карапкатца выйти, а выйти и выбиться не можот. Свиньи пришли ись выжимки и чушками переталкивают только Потаньку с места на место. Трои сутки выжгался он в выжимках и едва-едва выбился потом – голодной как собака. Дома товарищи его уж потеряли и, когда пришол он, весь исхудалой, спросили: «Где ты был, Потанька?» – «Где был? В молитве… Будь она проклята – баба! Прежде мешала опару – никогда она не говорила «Господи, благослови!». А тут, как я сел в опару, она, ровно нарошно, стала цедить иё да и перекрестила мене с молитвой». Нерадение к молитве, ослабление ее приводили к тому, что нечистая сила незамедлительно пользовалась забывчивостью человека и делала с ним все, что угодно, по Божьему попущению. Поэтому для успешности совершаемого дела крестьяне считали необходимым обращение к Богу и заступничество Его.

Воспитание в детях потребности (необходимости) молиться Богу было основано на личном примере родителей, на включении детей в общую домашнюю молитву, когда она воспринималась как неотъемлемый элемент, обязательный компонент жизни. Это отражено в известной и ныне детской игре «Сорока-воровка кашу варила…», один из вариантов которой был записан в Челябинском уезде этнографом Ястребовым в середине XIX века. Игра-скороговорка заканчивается словами: «Кому спать-ночевать – стелись да ложись, вперед Богу молись».

По сообщениям наших информантов, как правило, родители не заставляли детей учить молитвы, но дети присутствовали при их чтении. З.И. Баранова, родившаяся в Златоусте в 1915 году, вспоминала, как часто, проснувшись ночью, видела свою мать молящейся на коленях перед иконами. О.П. Архипова, родившаяся в деревне Аршинка Златоустовского уезда Уфимской губернии в 1912 году, рассказывала, что ее дед постоянно подолгу молился в красном углу, в это время детям запрещали шалить и громко разговаривать. Стоит заметить, что существовало и другое отношение к религиозному воспитанию детей – серьезное, разумное. Преподобный оптинский старец Варсонофий (в миру – Павел Иванович Плиханков) происходил из семьи оренбургских казаков. По воспоминаниям старца, отец учил его молиться: «Возьмет, бывало, меня, поставит с собой и велит прочесть «Богородицу», «Царю Небесный» и еще что-либо. Учил меня читать 90-й псалом, и я его тогда выучил наизусть за один день». Дальнейшая жизнь Павла свидетельствовала, что родительское воспитание приносило добрые плоды.
Видя молитвы благочестивых старших родственников - бабушки, дедушки, родителей - дети и сами привыкали к молитве. Правда, тексты молитв нередко претерпевали в народной среде искажения. Религиозный опыт молитвы по доверию, перенятый у старших, не подкрепленный личным опытом, был очень непрочен: в подростковом и юношеском возрасте многие переставали молиться, что отмечали и благочинные в своих отчетах. Общий уровень нравственности молодых сельчан был отнюдь не высок: «Нельзя не отметить безнравственности молодежи, которая выражается в беспутных вечеринках и доходит до беззаконных сожитий». Священник села Белоярского Челябинского уезда Иоанн Протопопов отмечал, что «бороться с пороком сквернословия очень трудно, потому что крестьяне скверные слова не считают за грех и, если слышат из уст мальчика 9-10 лет, то только похваляют его».

Относительно знания православным сельским населением молитв существуют разные мнения, но большинство из них сводятся к тому, что «во всем православном населении, особенно в старшем его поколении, замечается недостаток знания истин православной веры, заповедей Божьих и молитв» (по словам преосвященного Иоакима, епископа Оренбургского, 1904).

«Уфимские Епархиальные Ведомости» в начале ХХ века сообщали: «Неграмотные в большинстве случаев имеют очень смутное представление о предметах веры; молитвы, заученные понаслышке, читаются с большими искажениями, причем имеются в обиходе молитвы не церковные, а какие-то свои, похожие на причитания». Священники, учителя церковно-приходских школ отмечали как самый важный недостаток церковно - школьного образования грубое коверкание текста молитв и заповедей учениками. «Искажения эти, иногда совершенно искажающие смысл молитвы, сами новички приносят в школу, так как большинство их поступает в школу, зная уже общеупотребительные молитвы в том искаженном виде, в каком их читают в крестьянских семействах».
Православное сельское население осознавало необходимость молитвы в деле спасения. Крестьяне, казачество, горнозаводские жители молитвой освящали свою жизнь и учили молиться своих детей. Многие народные пословицы отражают крестьянское отношение к молитве, например: «Не торопись, сперва Богу молись», «Пораньше просыпайся да за Бога хватайся», «Жить – Богу служить», «Сей, рассевай, да на небо взирай», «Нет ничего труднее на свете, как Богу молиться, отца с матерью кормить, да долги платить». «Молитва места не ищет», молиться можно везде и всегда, ведь «Господи, помилуй!» не грех говорить и не тяжело носить», - признавали селяне и в афористичной форме передали эти истины последующим поколениям.

• Назад
• Вперёд