Страницы истории и культуры

Продолжаем публиковать отрывки из книги челябинского публициста Анатолия Лобашева «Верою побеждали!..», посвященной репрессированным православным верующим, преимущественно миасцам.

 

Монахиня Марфа

Из протокола допроса 13 марта 1937 г.:

«Я, пом. о/упол. 3-го отд-я 4 отд. УНКВД сержант Сайфутдинов, допрашивал Задорину Марфу Герасимовну, 1891 г.р. из бывш. кулаков, сторожиху в Миассе. Неимущая. Одинокая, Монашка. Малограмотная. Не судилась. У белых не служила.

- Когда и зачем вы ездили в Омск?

- В Омск я ездила для подыскания работы и имела в виду взять своего отца на иждивение, который находится в спецссылке в пос. В. Мыс Омской области. В Омске я прожила две недели у Ощепковой Фаины, с которой я знакома еще по монастырю.

- Сколько раз встречались с епископом Антонием Миловидовым?

- Два раза в Крестовоздвиженской церкви.

- О чем вы разговаривали с ним?

- При первой встрече Миловидов у меня спросил, откуда я, на мой ответ, что я из Миасса, ничего не сказал, а при второй встрече епископ у меня спрашивал про священников Коптягине, Петрове, Баеве. Миловидов сказал, что наша община будет находиться под его ведением и обещал об этом написать Коптягину Глебу»

Из протокола допроса 17 марта 1937 г.:

«- Следствию известно, что вы, будучи в Омске, посещали квартиру епископа  Миловидова.

- У Миловидова на квартире я не была, но в церкви я с ним говорила два раза. В беседе со мной Миловидов говорил, что знает хорошо Коптягина и Петрова и велел им передать привет.

- Вы говорите неправду, требуем рассказать откровенно следствию все.

- Я говорю правду.

- Следствию известно, что вы от Миловидова привезли письмо Коптягину, требуем откровенных признаний.

- В этом я признаться не могу.

- Вы говорите неправду, требуем откровенных признаний.

- Я говорю правду и ничего больше сказать не могу.

Допросил начальник 3-го отд. 4-го отдела УНКВД лейтенант Кадкин».

нелюдям-следователям Требует следствию рассказать правду.

- На предыдущих допросах я действительно скрыла от следствия, что с Миловидовым имела встречу у монашки Черновой Елены, куда Миловидов приходил сам, в беседе со мной он спрашивал, почему я к нему не пришла на квартиру, и велел обязательно приходить к нему на квартиру.

- Вы были у Миловидова на квартире?

- На квартире у Миловидова я не была.

- Вы говорите неправду. Следствию известно, что вы посещали квартиру Миловидова.

- Я говорю правду, что у Миловидова на квартире не была.

Допросили: Кадкин, Сайфутдинов».

Акт от 14 апреля 1937 г.

«…Задорина страдает: органическим заболеванием центр. нервной системы после кровоизлияния в мозге; порезом лицевого и подъязычного нерва…».

Акт от 4 июня 1937 г.

« Задорина Марфа Герасимовна,45 лет. Доставлена была из спецкорпуса 27 марта 1937 года с явлениями паралича обеих ног и расстройства речи. Во время пребывания в больнице челябинской тюрьмы, несмотря на проведение лечения, улучшения не наступило. В настоящее время Задорина М.Г. страдает органическим заболеванием центральной нервной системы с явлениями кровоизлияния в мозг, не разговаривает, не может ходить. Нуждается в длительном стационарном лечении, так как болезнь ее затяжная и состояние тяжелое.

Врачи Эйдензон, Рафф».

Всего три допроса, и человек забит насмерть. Какую же веру и стойкость надо было иметь, чтобы противостоять этим нелюдям-следователям!

Вечная тебе память, Марфа Герасимовна Задорина!

Вряд ли кто-то из нас может предположить, как он повел бы себя в тех условиях. Для многих из арестованных, по-видимому, приговор, даже самый суровый, казался едва ли не спасением. Что может быть страшнее этих бесконечных допросов с пристрастием, когда заставляли говорить, что черное - это белое, когда читали показания товарищей, обвиняющих тебя во всех смертных грехах?

В НКВД существовал так называемый барак №18 - «помещение для предварительной обработки арестованных», где под руководством начальника учебно-боевой подготовки челябинского спортобщества «Динамо» к арестованным применялись самые жестокие методы: стойки у параши до пяти-шести суток, самых упорных обвиняемых заставляли стоять на коленях на перекладинах перевернутой табуретки. Был случай, когда арестованному сломали позвоночник при заталкивании его в парашу. Заключенных избивали, издевались над ними, чтобы получить заранее написанные следователями невероятные показания. «Ломались» и самые стойкие. Но дела православных священников характерны тем, что сломить их удавалось следствию редко.

(продолжение следует)

• Назад
• Вперёд