Главная

• Миасс

Накануне Великого поминовения усопших вспомнил Николая Николаевича Дворянкина. Он мне - не родственник, но был как отец. В том, что я подружился с ним и его второй женой Валентиной Семеновной, вижу некое провидение. Приехав впервые в Верхотурье, я познакомился с его сватьей и снохой: они поменяли Миасс на заштатный городок северного Урала по религиозным соображениям.

Тогда о Дворянкине, жившем в Златоусте, никто мне ничего не говорил. А когда перевелся в Златоуст и искал жилье для съема, вторая дочь верхотурской знакомой дала телефон Николая Николаевича: он-де сдает квартиру, принадлежавшую супруге.

Сговорились быстро, и я вселился в хорошо отремонтированную и меблированную “брежневку” на выгодных условиях. Принося деньги за квартиру, становился желанным гостем пожилой супружеской пары. Меня непременно усаживали за стол, вкусно кормили, подробно расспрашивали о делах на работе и житейских проблемах, давали советы. Потом, когда купил собственное жилье и затеял ремонт, связи с этой семьей не потерял: Николай Николаевич подробно инструктировал меня по всем вопросам. Он имел знания и опыт, необходимый набор инструментов и специальную литературу, которыми охотно со мной делился. Но главным, конечно, была душевная теплота, которой окружали меня всякий раз, когда я переступал порог этого дома.

Мои родители рано умерли. Немолодые дядя и тетя жили в Челябинске, виделись редко. Немало лет рядом со мной не было старшего по возрасту наставника и друга, почитаемого и умудренного жизнью человека. Таким человеком стал для меня Николай Николаевич. Его единственный сын проживает в Миассе и имеет в чем-то схожие со мной жизненные проблемы. Получается, старший Дворянкин в некотором роде заботой обо мне восполнял отцовскую потребность, ведь сын его, хотя и звонил из Миасса постоянно, навещал родителя не часто.

Николай Николаевич вызывал почтение твердой сердцевиной своего характера, закаленного долгой армейской службой (с 1945 года - в Германии и Румынии) и трудовой деятельностью (начинал рабочим, дорос до заместителя начальника и парторга цеха, до выхода на заслуженный отдых был руководителем строительной организации). А еще - открытостью, удивительной доброжелательностью, искренним участием. Удивляло меня и его душевное равновесие, в основе которого была честная, по совести, жизнь и такое же отношение к любой работе. Руководя стройкой, он не имел дома даже небольшого запаса строительных материалов, а, затевая ремонты, никого не нанимал, все делал своими руками.

Его советы представлялись мне взвешенными, “обкатанными” опытом, а потому особо ценными. За них низкий, запоздалый поклон. С удовольствием слушал его рассказы о Златоусте 50-60-х годов, о том, как ценили время работы и отдыха в прошлом, тянулись к культуре, к знаниям, дорожили семейным комфортом. Он был хорошим семьянином, а на Валентине Семеновне женился, будучи вдовцом.

Пишу все это, размышляя о недооцениваемой порой значимости добросердечных отношений с хорошими людьми, с которыми не так часто, как хотелось бы, сводит нас жизнь. Кода в основе отношений искреннее расположение, идущая от сердца забота, давайте с благодарностью принимать эти подарки свыше при жизни дорогих нам людей. И платить им таким же душевным теплом и вниманием. И даже большим, если этими людьми оказываются наши родные и близкие.

После смерти Николая Николаевича его супруга некоторое время проживала в Златоусте. Я продолжал приходить в гости. В знак благодарности ей и ее покойному мужу с удовольствием выполнял ее нечастые просьбы и поручения. Став чаще болеть, Валентина Семеновна переехала к дочери в Москву.

• Назад
• Вперёд