Главная

Вот порассуждала в прошлый раз о жизни, вечных вопросах, вере и безверии, привела примеры из жизни разных людей с разными принципами и судьбами, их принципы и жизненные ценности, озвучила вопросы, мешающие спокойно спать. Прочитал отец Игорь и прямо «в десятку» замечание: «Как-то грустно, какая-то безнадёга. Ну, может, для кого и полезно поразмышлять. О самом главном, думаю, рассказать бы в следующей статье: где же выход из такого состояния, что делать. Я о духовной составляющей человека».

Запрос высокий… Задумалась я серьезно.

«А что это такое?»

Как-то, беседуя с молодой девушкой, только-только вышедшей замуж, заспорили, «что такое хорошо и что такое плохо». С чем-то собеседница соглашалась,  чему-то не спешила утвердительно кивать. А когда услышала о духовности, вовсе огорошила: «А что это такое?» И я, взрослая женщина, имеющая жизненный опыт общения и опыт работы с разновозрастной аудиторией в различных отраслях, растерялась. Девчонка смотрела широко раскрытыми наивными глазами, ожидая четкой «расшифровки» - здесь и сейчас. К моему стыду, так не получалось. Попробуйте сами прямо сейчас разъяснить доступно, четко и убедительно  «Что такое духовность». Сложно, правда?

Чтобы не внести в девичий ум сумятицу, не напутать чего, предложила собеседнице вместе заглянуть в Интернет и посмотреть значение слова.

Википедия: «Духовность — в самом общем смысле — совокупность проявлений духа в мире и человеке. В социологии, культурологии и публицистике «духовностью» часто называют объединяющие начала общества, выражаемые в виде моральных ценностей и традиций, сконцентрированные, как правило, в религиозных учениях и практиках, а также в художественных образах искусства. В рамках такого подхода, проекция духовности в индивидуальном сознании называется совестью, а также утверждается, что укрепление духовности осуществляется в процессе проповеди (увещания), просвещения, идейно-воспитательной или патриотической работы».

Вот как трактует это же понятие общая психология (словарь):

«Духовность – высший уровень развития и саморегуляции зрелой личности, на котором основными мотивационно-смысловыми регуляторами ее жизнедеятельности становятся высшие человеческие ценности».

«Все равно, не совсем понятно», - разочарованно протянула юная собеседница. - Может, на примерах из повседневной жизни расскажите?» Попробуем.

Мама и книги

У моей мамы, по моему убеждению, с духовностью было все в порядке. Она верила, молилась. Религия – своеобразный «тренажер» духовности. Она была заботливой матерью, женой, законопослушной гражданкой, чтила мораль и этические нормы, принятые в обществе (это составляющие духовности). Бескорыстно помогала нуждающимся, искреннее сочувствовала чужой беде. Учила старшим уступать дорогу и место в автобусе, помогать старушкам донести сумку, не употреблять плохие слова (даже «блин») и сама подавала пример.

Много читала. Вместе с папой покупали мне «особенные» книжки, подсказывающие пути духовного роста, становления личности. Я сочувствовала Козетте и ее бедной матушке («Отверженные», В. Гюго), Туту-сироте, восхищалась ее подвигом - спасла подружку от ядовитой змеи и сама погибла («Чернушка», С. Ахундов). Ф. Оржеховская в романе «Всего лишь несколько лет» раскрыла мне мощную картину становления будущей пианистки и будущего скульптора в трудные военные и послевоенные годы. Сложные характеры мужали в учебе, работе, дружбе, любви, в глубоком осмыслении всего происходящего вокруг. И мне хотелось походить на них и не повторять их ошибок.

В ту же «духовную копилку» огромный вклад внесла М. Сабо со своими рассказами, списанными с жизни без вранья: об угрюмой бездуховности, нравственной фальши и гнили внешне респектабельных персон. Помню, как поразила книга «День рождения»: девчонка-эгоистка под силой жизненных обстоятельств превратилась в чуткого человека. Как и во всех упомянутых повествованиях, и здесь герои вели поиск своего «я» - трудно, долго. Автор не лукавила: справились не все.

«Такие» книги родители не боялись давать дочке-несмышленышу. Сама автор тоже была убеждена: «Ни от какой, самой сложной житейской и социальной проблематики детей отгородить практически нельзя, к тому же - опасно и вредно, ибо дети остались бы без всякой помощи в их естественном стремлении понять окружающий мир». Вслед за Сабо я отслеживала путь становления личности, «зигзаги судьбы», которые в конечном итоге выпрямили или согнули юный росток. Вместе с автором разглядывала натуру в начале и конце процесса, становилась свидетелем их мыслей, слов, действий, перемен. На лучшее хотелось равняться. Худших героев из книжек хотелось избежать в жизни. То были ценные духовные посылы.

Детская и юношеская литература все перевернули у меня внутри: если я была «пластилином», она, равно как и отец с матерью, «лепила» меня. Иные слова мамы или отца воспринимались не всерьез, «зудежом», «давлением», «нотацией». Но, о чудо, то же самое, только в книгах -напрямую, без преград перетекало в голову и сердце! Становилось маяком, мерилом. Такая власть у книг. Все прочитанное живет во мне до сих пор с такой силой, что рука вновь и вновь тянется к любимым томикам – перечитать, что-то освежить, пропущенное, недопонятое ранее обнаружить и уразуметь. «Детские» книги давно соседствуют со «взрослыми» - Джек Лондон, Ирвинг Стоун, Иван Бунин, Салтыков-Щедрин, Дмитрий Писарев, Ричард Бах, Джонатан Свифт, Александр Грибоедов, Николай Некрасов, Стефан Цвейг. Вот уже и у сына не хватает полки для его книг, других, но мудрых и полезных… Я рада такой преемственности.

Папа и музыка

Отец был высокообразованным человеком, общественным деятелем, просветителем. Он выполнил миссию, возложенную на него судьбой: в стремлении повысить духовность молодежи посредством музыкальной культуры, вместе с единомышленниками организовал Ташкентскую консерваторию, вел лекторскую деятельность, печатался в ведущих изданиях. О хотя сейчас меня некоторые специалисты могут «разделать под орех»: мол, смешала все в кучу, интеллект, образование – не есть признак духовности, не соглашусь.

К тому же, отец не был просто носителем знаний: убеждал, объяснял, передавал знания, вскрывал «непорядок» и формализм в чиновничьей и педагогической среде, вел индивидуальную работу с учениками, был их наставником, воспитывал их на лучших примерах из той же музыкальной литературы. На одном из подаренных ему когда-то фотоальбомов так и написано: «Дорогому другу и наставнику». Бывшие ученики стали порядочными людьми, учителями, профессорами, композиторами, исполнителями. Приносят пользу людям, занимаются благотворительностью.

Отец и мне привил любовь к музыке, интерес к культуре, истории, искусству. Водил на выставки, в театр, в кино, по книжным и нотным магазинам. Рассказывал о писателях, поэтах, музыкантах (классиках и современных) то, о чем в редких книгах в те годы рассказывалось.

Разговоры с отцом о высоком, главном и развивающем не только тело, но и душу стали фундаментом для дальнейшего развития, формирования принципов, интересов. Соседский Жорка терзал расстроенную гитару в беседке. Катерина строила ему глазки. Они Уже не понимали меня, свою сверстницу. Им было неинтересно с той, что отказывается от вечеринок, поздних танцев, лузгания семечек на лавочке, пустого времяпрепровождения. А та, которая отказывалась, по паре часов в день занималась на фоно, общаясь с Григом, Шопеном, Шубертом и Бетховеном, строчила в потайную тетрадь стихи, рисовала портреты и стенгазеты.

Менять и строить всегда тяжелее

Я благодарна родителям. Они оставили мне и внуку не золото-фарфор, но большое духовное наследство. Мне кажется, духовность давала родителям силы сверяться по «правильному компасу»: не плыть туда, куда тащили «модные тенденции» (таких во все времена хватало), грести своим курсом, часто – против течения. Равнение на такой «компас» приносит много хлопот, лишает «бонусов», привилегий. Но… каждый выбирает по себе. Они выбрали это. Мне казалось правильным шагать «по их стопам».

Музыка стала моей первой профессией, сочинительство – второй. Рисование – отдушиной. Интерес к чтению не иссяк. Когда выдыхаюсь после «конвейера» работы – слушаю музыку, отдыхаю, очищаюсь; читаю, наслаждаюсь природой, смотрю хороший фильм, гляжу в небо – и снова в порядке. Вы спросили, много ли духовности во «второй, древнейшей» профессии? В той, что в кавычках – ни грамма, как нет ее и в желтой прессе. Работаю в приличном издании, стараюсь придерживаться круга «своих» тем: о милосердии, талантливых людях и коллективах, экологии, предприятиях, развитии территорий, полезных акциях. Старательно избегая «чернухи» и разборок, особенно политических, которые сопрягаю с грязью.

Горжусь попыткой сделать мир лучше через экологическую газету: издание поднимало актуальные проблемы в рубриках «Экология души», «Экология общества», рассказывало об охране окружающей среды, предприятиях, портящих ее и людях, пытавшихся спасти и природу, и души. К сожалению, «праздник» длился всего три года: не пожелав существовать на деньги спонсоров по принципу «дашь на дашь» (мы – деньги, вы - заказные материалы), газета вынуждена была закрыться. Когда это случилось, подумалось, что зло победило добро (оно ведь без кулаков и казны).

Позже пришло осознание, что в тот момент общество просто не было готово говорить о душе, природе и способах их защиты. Но, кажется, наш коллектив успел заронить зерна истины во многие души, о чем свидетельствовали письма читателей из разных городов и даже из Прибалтики.

Сегодня и общество «созрело»: забота об экологии, необходимость защиты окружающей среды официально признаны на самых верхах. Тихо, но вперед движемся в духовном плане: возрождаются традиции, осознанна необходимость новой воспитательной и культурной «доктрины», привития детям любви к родному краю, своим корням, а не к «золотой монете» и «европейским шмоткам и ценностям».

Слезы «от сердца»

Впрочем, какую бы силу не имели слова, ими все не объяснишь.  Духовность «не обрисуешь», не потрогаешь, не попробуешь на вкус, не взвесишь на весах.

– Теперь уже более понятно, - сказала моя собеседница. А то думала, что это только вера в Бога и все.

- Вера в Бога – уже «все», она есть сама духовность, способ борьбы с пороками, слабостями, укрепления силы духа, сохранности души. Об этом доступно и ярко рассказывают в храмах на проповеди, в частности, в храме Богоявления - отец Игорь.

Сказала девчонке о храме и вспомнила такой случай. После многих-многих лет пошла исповедаться и причаститься. Спустилась в нижний храм, встала в конец длинной очереди. А сама думаю «Что батюшке скажу?». Список тереблю в руках, нервничаю. То к иконе подойду, то к свечкам. Где-то вдалеке запел церковный хор. И такое на меня нашло состояние, такое… Текут и текут слезы, не успеваю вытирать. Стыдно перед прихожанами, отворачиваюсь. А остановиться не могу. И понять не могу, в чем дело. В голове мелькали с бешеной скоростью рваные куски жизни: моей, родителей, моей семьи, того, что происходит вокруг нас, «клочья» исповеди. Еле унялась. Подошла к батюшке уже «выжатая». Старалась быть немногословной. А он и говорит: у вас же записано, дайте почитать. Прочел, серьезно посмотрел на меня, тяжело вздохнул, отпустил грехи, благословил.

Такие же слезы (особенные, удушающие) были у меня лишь дважды: когда умер отец и когда, спустя, месяц, услышала по радио его любимого Грига – концерт в исполнении фортепиано с оркестром, с бурными как волны, переливами, по восходящей, по восходящей. Только в первых случаях эмоциональный всплеск привел к опустошению, а в храме, после слез наступили тишина и гармония. Интересно, когда мы каемся и плачем «от сердца» это имеет отношение хотя бы к признаку духовности? Не специалист, не знаю. Но стремление извинительно расстаться с прошлыми ошибками, стать лучше или вспоминать доброй мыслью об ушедших, наверняка, имеет.

Вопрос «на засыпку»

Вернемся к первой теме: вечным вопросам. В предыдущем материале я привела некоторые примеры духовности и бездуховности. Так, примером бездуховности стал Степан, «оплевавший» бывшую Родину. О том, что такое духовность и как ее повысить (а, значит, хоть как-то изменить негатив, начав с себя), хотя бы попыталась порассуждать.

Перечитала внимательно и «споткнулась». Среди тех, кто предает Родину, родителей, кто не желает видеть-слышать-менять-меняться, проявлять милосердие, боится вопросов и ответов, «копаться» в себе есть владельцы красных дипломов, люди, прошедшие через «десятилетку» патриотического воспитания или крепкую комсомольско-партийную школу, кто-то считал себя верующим. У них приличные родители, которые уж точно не учили своих чад нарушать нравственные законы. Как такое совместимо?

Или: фашисты убивали, ставили опыты над своими жертвами под классическую музыку, многие из них были высокообразованными, начитанными, имели дворянские титулы, родственники «пол-царства» бросали на повышение их духовности посредством гувернанток, учебы в престижных учебных заведениях, участия в элитных клубах…

А такое как может быть?

Как может сочетаться не сочетаемое?

Неужели такие инструменты взращивания духовности, как искусство, культура, воспитание (школьное и семейное) все же не всесильны?

Новые вопросы, новые поиски ответов…

• Назад
• Вперёд