Наверх На главную

 

Вспоминаю события восьмилетней давности. Неделями молчавший радиоприемник сам «подал голос». Прислушиваюсь: рассказывают о Лидии Либединской, вдове  известного советского писателя, нашего земляка, чьи детские и юношеские годы прошли в Миассе и Челябинске. Но почему-то в прошедшем времени. Невеселые догадки вскоре подтвердились: Лидия Борисовна скончалась на 84-м году,  более чем на сорок лет пережив мужа. Она, в девичестве Толстая, имеющая графские «корни» и родство со Львом Николаевичем, - автор более десятка книг историко-биографического плана. А еще: мать пятерых детей, глава большого семейства, в котором 14 внуков и несколько правнуков. Будучи уже в солидном возрасте, Либединская участвовала в культурной жизни столицы: готовила передачи для радио, встречалась с молодежью, не отказывалась от съемок в документальных фильмах. Не раз  приезжала на Южный Урал к друзьям из числа библиотечных работников. Дважды, к примеру, побывала в Центральной библиотеке Миасса, носящей имя Юрия Либединского. А потому печальное известие отозвалось грустью и в сердцах немалого количества южноуральцев. В их числе и автор этих строк, который имел удовольствие несколько часов общаться с Лидией Борисовной в ее московской квартире, принятый как дорогой гость.

Было это летом 1998 года. Находясь в Москве в командировке, решил исполнить давнее намерение: встретиться и сделать интервью с вдовой Либединского, творчеством которого заинтересовался. Телефон (номер мне дали в Миассе) почему-то молчал. На свой страх и риск отправился на Лаврушинский переулок, в так называемый дом писателей, что напротив Третьяковки. Дверь квартиры открывает маленькая пожилая женщина. С голосом, выражением лица, которые сразу располагают, снимают скованность и официоз. Узнав, что я  _ из Челябинска, буквально расцветает в улыбке: такое сильное впечатление производит на нее название родины мужа. Приглашает в дом. Пьем чай, беседуем. Выясняется, что номер ее телефона изменился. Лидия Борисовна смотрит на часы и предлагает продолжить разговор на следующий день, утром. Я прихожу в назначенный час, и, направляемый хозяйкой, оказываюсь на кухне, за столом, уставленным разными блюдами.

- Трудно поверить, что вы так обильно завтракаете…

- Разумеется, я готовилась к нашей встрече. Но вот гречневая каша - практически неизменный атрибут утреннего стола, еще со времен, когда жив был Юрий Николаевич. Ему эта каша почему-то не надоедала, и он просил на завтрак только ее. Надеюсь, и вам понравится. Как и все остальное.

Такое гостеприимство меня не просто тронуло, а привело в почти детский восторг, переполнило нарастающим чувством симпатии. Разговор потек легко, на волне доверительности и искренности.

Только потом, когда готовил статью, понял, что Лидия Борисовна была для Либединского не только верной спутницей, другом, возлюбленной, но и непревзойденным шкипером для их семейной лодки, умело обходящей многочисленные скалы и рифы бытовых и прочих проблем. Имея дочь от первого брака, она родила Юрию Николаевичу четверых детей, и при этом создавала прекрасные условия для творчества. Она была младше на 24 года, однако не превратила мужа в исполнителя своих прихотей, а, наоборот, служила ему как беззаветно преданная и любящая жена. Как раз этого он не находил в первой и второй женах, по-своему замечательных женщинах. Они целиком отдавали себя своим делам, своему обычному окружению, в котором Либединскому отводилось немного места. А Лидия Борисовна дала ему возможность наслаждаться семейной жизнью и одновременно много работать, не уставая. Зато во все свои командировки, на все встречи и дружеские вечера писатель брал с собой супругу. Они не расставались ни на день. Потому и писем друг к другу нет ни одного, сохранились только записки.

Друзья Либединского были друзьями и его жены.  Она общалась с десятками знаменитых и видных людей своего времени, включая Маяковского, Пастернака, Фадеева, Светлова и других. Не только встречалась, но и принимала наряду с Либединским посильное участие в их судьбах. Они с мужем были на даче у Фадеева накануне того, как он застрелился: она сразу заметила трагический настрой его высказываний, пыталась перевести разговор в оптимистичное русло. А в тяжелые дни болезни Светлова была при нем сиделкой.

Лидия Борисовна показала мне льняную скатерть, всю исписанную пожеланиями и автографами знаменитостей. В их доме часто собирались гости, причем большими компаниями, и хозяйке не было в обузу принимать их. Правда, заботливый супруг жалел жену и своим друзьям и приятелям категорично наказывал: больше пяти человек с собой не приводить. Несмотря на постоянную занятость, Либединский ценил домашние праздники. Возле дачи в Переделкино под Новый год украшали ель. Водили хороводы с  дедом Морозом, в которого преображался Юрий Николаевич. Причем так входил в роль, что потом кто-нибудь из детей взахлеб рассказывал отцу, каким веселым и забавным был ряженый Дедушка.       

В квартире Либединской меня поразил порядок, но особый, я бы сказал, изысканный. Каждая вещь, казалось, имела не только свое место, но и смыл, и в соединении с другими создавала особую атмосферу. Комнаты не меняли своего предназначения со времен, когда в квартире обитала большая и дружная семья. И потом они долго еще наполнялись веселым шумом и голосами, когда собирались близкие, за исключением тех, кто живет за границей.

Кухня меня поразила обилием разделочных досок. Она напоминала музей росписи на кухонной принадлежности. Это - подарки друзей, знающих ее увлечение коллекционированием.  Комната, в которой мы беседовали, была уставлена каслинским литьем, а стены украшали изделия из дерева и природного камня. Это напоминало ей Урал.  Лидия Борисовна призналась: легче пишется именно в этой комнате, осененной духом того, что так дорого было Юрию Николаевичу.

Последний раз в Челябинскую область Либединская приезжала в 1998 году, в связи с  100-летием со дня рождения Юрия Николаевича. На встрече с читателями и краеведами в Центральной библиотеке Миасса сказала с долей грустного юмора, что редкая женщина доживает до 100-летия мужа. Она продолжала служить ему, став вдовой: подготовила к изданию пять незавершенных произведений, участвовала в переиздании его книг, публикации дневников и писем. Неизменно была в числе организаторов литературных мероприятиях, посвященных творчеству Либединского и его друзей-писателей. Между тем сама активно занималась историческими изысканиями и литературным творчеством, переводами. Среди ее книг наиболее известна «Зеленая лампа» - простое, но живое и яркое повествование о своей жизни, о встрече с Либединским и супружестве, о том времени и его выдающихся личностях. В Миасс  она привезла новое издание этой книги и подарила библиотеке с дарственной надписью.

Здесь она рассказала о вещем сне Юрия Николаевича. Ему часто снилось, что он приходит в библиотеку и берет новую книгу. После того, как во сне увидел, что книг в библиотеке не осталось, он умер. Говорю об этом сегодня не только затем, чтобы объяснить большую любовь Либединской к библиотекам, их работникам. Но и для того, чтобы напомнить: масса замечательных книг стоит на библиотечных полках порой месяцами и годами без востребования. Это очень грустно.  Если в наших душах и сознании не будет места книге - хорошей, побуждающей думать об истинных ценностях, - духовное обнищание неизбежно. Вот и книги Лидии Либединской, в том числе одна из последних, о российском реформаторе XIX века М. Сперанском, заслуживают особого внимания. Они написаны человеком с пытливым сердцем, молодой душой, ярким литературным дарованием.

Я запомнил Лидию Борисовну удивительно жизнерадостной нестареющей женщиной, со светлым, оптимистичным взглядом на жизнь. Она всегда говорила, что верит в лучшее. При этом нередко вспоминала фразу, услышанную от своей бабушки: «Пока ты недоволен жизнью, она проходит».

На главную | Наверх | Написать письмо | Вопрос священнику | Наша страница
При перепечатке ссылка на Miass-Hram.Ru обязательна

Яндекс.Метрика
Joomla templates by a4joomla